Эта история похожа скорее на сюжет детективного жанра, но это реальность, и к сожалению, случилось в грузинской реальности. Известно, что в российско-грузинской войне воевали и женщины, как русской национальности, так и осетинки.
Большая их часть были снайперами. Русские снайперы воевали в Цхинвали и в 2004 году, когда возникла небольшая война. Тогдашний министр обороны Ираклий Окруашвили в кратчайшие сроки взял несколько высот Цвериахо стратегического назначения, но когда к Рокскому туннелю подошли 200 российских танков и более 100 полных российскими солдатами Урала, ситуация была разряжена, грузины уступили некоторые позиции «российским миротворцам» и тогда мы миновали большую войну.
Т.н. «Окруашвилиевская акция» 2004 года была первым снайперским крещением для 34- летней русской Анны Чердак. Она из Ростовской области, город, где родилась и живет сейчас, не называет.
До ненависти грузин молодую женщину привела любовь к грузинам, точнее — разочарование в любви и унижение достоинства. Еще конкретнее скажет сама, наш телефонный разговор состоялся с помощью общего знакомого осетина.
Зовут ли ее на самом деле Анна Чердак, мы не можем ответить, но о том , что эта женщина участник обоих боев Цхинвали, говорят и те детали, о которых узнаем ниже.
— Анна, у вас, как мне известно, был супруг грузин и от него у вас ребенок. Об этом с Вашего позволения мне сказал наш общий знакомый. Может вспомните эту историю?
— Я выросла так, что грузин принимала за символ мужественности. У моего отца было немного криминальное прошлое, сидел, а Ростовская тюрьма была полна грузинами, у него было много друзей среди грузин. Они гостили у нас, отец вместе с друзьями много говорил о мужественности грузин, тысячи героических историй рассказывал. Короче, у нас в семье был культ грузина, к тому же, почти все воры в законе в России были грузинами и это еще более восторгало отца. Многих знал лично и имел связи.
Вот так, я была восторженна грузинами, когда в Ростове случайно познакомилась с грузином по фамилии Сагирашвили. О нем больше не спрашивайте, вспоминать его противно, что нужно сама скажу.
— В каком году вы познакомились?
— Зимой 1988 года. Он был обычным «рейсовиком», с замазанными джинсами, грязными руками, запахом «салярки» и всегда непричесанный. Но мы полюбили друг друга, мне было 16, легкомысленная и не заглядывала вперед. К тому же, говорила уже, что мужественность грузин была почти сказочным делом для меня. Он был старше на 8 лет- 24 года ему, но и на это не обратила внимание, любила, но и он, конечно любовью отвечал — тогда так было видно.
Короче, между нами произошло что и должно было произойти, я забеременела, он это принял за обычное дело и это меня убедило в его любви и в том, что он собирается жениться на мне. После этого мы пришли к моему отцу, Артему Владимировичу. Ему понравился зять, только огорчало, что единственную дочь в Грузию замуж выдавал. Зять успокоил, может перейду сюда работать, если не получится, цитрусовый сезон- зиму буду проводить тут а остальное время в Грузии.
3 месяца были вместе, потом уехал в Грузию, на чужом «Камазе» был, надо же было вернуть? Что долго говорить, так родила, что он так и не появился. Дочь, в честь его матери назвала Лелой, но потом выяснилось, что даже имя матери он соврал.
Отцу через знакомых ничего не стоило найти его, адрес узнали, телефон, сам он, естественно, дал выдуманный номер, звонила, не туда попадала, и сейчас помню, в Тбилиси, на Сабуртало, в семью Немсицверидзе.
Этот мой «муж» оказался не из Тбилиси, жил в районе, не смотря на большое сопротивление отца, взяла двухлетнюю Лелу и приехала в село. Это время, когда во всем Советском Союзе нужда, ребенка содержать большая проблема. Прихожу к «мужу», скажу только то, что жил в одном из районных центров Картли.
-Может скажете какой район и какое село? Не кроссворды же разгадывать?
-Хватит того, что сказала. Прихожу домой, глаза сделал широкие. Какая Аня, какая Лела, у человека жена и трое детей, третий- поменьше моей Лелы. Проституткой обозвали его жена, мать, отец… Сам стоял молча, жена за волосы оттаскала, Лела плакала, за меня хваталась, и ребенка не пощадили, его жена ребенка по лицу ударила.
Я была в бешенстве, было бы тогда у меня в руках оружие, всех бы перестреляла. Я на такси приехала и хорошо еще, что водитель их и нескольких соседей унимал. А «мой муж» говорил, что ребенок не его.
Один сосед разозлился, — смотри, говорит, как две капли воды ребенок на тебя похож, хоть признай, что твой, жалко же женщину, с такой дали проститутка и блядь к тебе бы не ехала, ты что миллионер, чтобы долю от тебя требовать и поэтому приехать.
В Тбилиси приехала на такси, тот таксист отвел меня к себе домой, 4 дня в его семье пробыла, жуткие приступы невроза были, потом вернулась в Ростов. Рассказала все отцу, он грозился убить его, но смогла остановить, пожалела его. Отец в возрасте был, вот и смогла уговорить, а то его одного звонка было достаточно, чтобы заживо этого негодяя похоронили.
— Получается, что вы пощадили отца своего ребенка?
— Тогда пощадила, но потом столько горя вынесла… с трудом вырастила Лелу, несколько раз из рук смерти вырывала. Из-за нее и воровать привелось. Вынужденно, чтоб лекарство дочери купить, и в постель к нескольким подонкам с деньгами ложилась. Сейчас Леле 18 лет, похожа на того негодяя, на отца.
Но чтобы вырастить ее и честью своей пожертвовала, все что было человеческое во мне, на деньги променяла. Постепенно во мне появилось чувство ненависти к грузинам, хотите назовите синдромом. Как будто какая-то сила меня толкала, когда в нашем городе видела грузина — убей, он один из них, кто сделал несчастной тебя, кто отнял семейное счастье и молодость. Более того, вообще появилось чувство ненависти к мужчинам, поэтому замуж не вышла.
— Спасибо большое, что вспомнили неприятную историю. Кажется к главной теме подошли — когда Вы начали убивать грузин в Цхинвали?
— Конкретнее — грузинских мужчин! Так как в каждом из них я видела ту мерзость, которую зовут отцом Лелы. В детстве я ходила на стрельбу, была призером Советского Союза среди учащихся по стрельбе из пневматической винтовки, может кто и помнит меня из грузинских девчонок стрелков моего поколения .
Вместе принимали участие в соревнованиях. Когда в Цхинвали в 2004 году начались беспорядки, тогда появилось непреодолимое желание поехать и не оставить в живых ни одного грузина. Пришла в комиссариат, сказала, что хочу поехать в Цхинвали воевать. И мотив не стала скрывать. Через неделю позвонили, в комиссариате кто-то со мной беседовал, потом оказалось, сотрудник «ФСБ».
Ему написала автобиографию побольше, ответила наверно на 200-300 вопросов. После этого прошел месяц и мне сказали, что если согласна, оформят контракт, только штат не дадут. Согласилась, подписала контракт и прошла тренировки в Абхазии, на военной базе Гудаута.
Там пробыла 2 месяца, к тому времени в Цхинвали беспорядки закончились. Думала, отправят домой, но не так случилось, прилетела в Москву, оттуда во Владикавказ на военном самолете вместе с другими добровольцами. Потом нас отвезли в Цхинвали. Меня прикрепили к одной из осетино -российских группировок, из 30 «боевиков», снайперов было двое, второй- местный осетин.
— Если помните, кого и где убили первым?
— Кого, не знаю и знать не хочу. Было начало 2005 года, когда отправили на операцию, нашей позицией был многовековой замок за ущельем, а по эту сторону село Ванати.
Был мирный период, но с целью провокаций мы начинали стрельбу из всех оружий. Первый раз, в этом селении мы ранили мужчину, это я потом узнала, что ранила, а то тогда думала, что убила.
— Что вы почувствовали, когда выстрелили, и человек упал?
— Это не радость, это месть, этого поймут только такие как я, но не те, кто из-за денег убивает людей. Хотя от денег и я не отказывалась.
— Почему вы убивали невинных людей, не лучше ли было убить одного Сагирашвили и чувство мщения утолить?
— И это обязательно сделаю. Когда в прошлом году в августе наши войска охватили пол Грузии, мечтала, чтобы вошли и в тот район, где этот мерзавец живет. Нашу разведку просила узнать, жив он или нет. Мне передали подробную информацию, что он жив и счастлив среди своих детей и внуков. Ребята сказали, хочешь убьем, хочешь сюда в Цхинвали доставим. Не хотела. Хочу смотреть и так вырывать из него душу, а не с далека — снайперской винтовкой.
— Сколько всего на вашем счету убитых?
-3 мирных жителя, как говорится. Это те мирные жители, которые жили вблизи Цхинвали, в грузинских селах.
— Командующие ваших «миротворцев» Надзоров и Кулахметов постоянно заявляли, что у грузинского мирного населения оружия не было….
-Ну да ладно! Я хорошо знаю тамошнюю ситуацию, крупнокалиберные оружия в своих садах в тайниках имели, почти каждый совершеннолетний из ущелья был оформлен в полиции и имел дома зарегистрированный автомат. Вы это лучше меня знаете.
— Тогда почему грузинское население не оказало сопротивления русской армии и осетинским «боевикам»?
— Силы были неравные, когда танк перед тобой, даст залп и вдобавок пулемет наставит, «Калашниковым» не остановишь. А из этих спрятанных орудий Цхинвали обстреливали. Потом русские вошли в грузинские села и ваши сбежали. Оставили стариков, а сами сбежали, вот они, грузинские мужчины.
— Оставили тех, кто ходить не мог, или заживо не желал покидать свой дом.
— Ну и что, забрали бы силой, взяли бы на спину стариков — отца, мать, бабушку, деда, теток и дяди- не чужие ведь.
— Вам не кажется несколько неудобным, что снайпер мораль мне читает? Может об убитых Вами грузинских ребятах расскажете?
— Я не читаю мораль. Но научить многому могу. Не забывайте, кто меня заставил винтовку в руки взять, через что мне пришлось пройти… Что касается моих прицелов, о них детально говорить не надо, не стоит.
— Может все же вспомните?
— Кого? Их было очень много.
— Кого-нибудь!
— Когда ваши вошли в Цхинвали, на крышах всех корпусов и домов, которые остались после бомбежек, посадили снайперов. Ваши здорово работали, один полковник 58-й армии тогда снайперской пулей был в плечо ранен, убиты один офицер той же армии и 4 солдата. Один ваш снайпер убил 6 человек в течении 2 часов, это было слишком.
Мы были в засаде, стрелять по позиции можно было только с одной стороны, с другой стороны смысла не было. А ваш снайпер часто менял место и замучил нас. Мы обнаружили его, но искать надо было в радиусе 300-400 метров, по последнему парню он из разваленного дома стрелял, это я зафиксировала.
Нас 6 человек пустили, чтобы нейтрализовать грузинского снайпера. Троих пустили приманкой, он переключился на них и стал маскироваться. Короче, по дворам за ним следовали, подошли со спины, примерно на расстоянии 50 метров. Он лежал на стене полусгоревшего дома, еле заметили, вымазанная в грязи форма настолько сливалась с закопченной стеной, что чуть мимо не прошли. Тогда он маскировался, потому что другая тройка обстреливала тот дом, вот тогда я и выстрелила, там же и остался лежать на стене, вниз не падал. Это было перед тем, пока 58-я армия перешла в наступление.
— Или перед началом второго наступления после первого неудачного?
-Да, так и было, ваши воевали сильно, не знаю, что сейчас у вас осталось, но, на мой взгляд, у вас была лучшая армия на Кавказе. Но вы не рассчитали…
-Кто чего не рассчитал, это время покажет. Кроме тех трех мирных жителей и того парня, скольких грузин вы еще убили?
-Не считала, у некоторых привычка знать, сколько уничтожено целей, я не считаю, в какой то момент помнила, потом не считала. Хорошо помню, когда наши сильно атаковали и ваши войска отступили к Тамарашени, не менее 15 целей уничтожила за день.
-То есть, убили 15 человек?
— Которые моих соотечественников и невинных осетин- даже женщин, убивали так же безжалостно, как я их.
— Глупости… Женщину или ребенка не убивали?
— Нет, в самом деле, не убивала и не собираюсь. Исключением может быть женщина-снайпер, или кто хотите, который стреляет в меня. Грузинку снайпера пока не встречала.
— Уверены? Всем, в кого стреляли, в глаза смотрели?
— Нет, не смотрела. Когда стреляешь на расстоянии 200-300 метров, не знаешь в женщину или мужчину, но у нас, снайперов есть внутреннее чутье. Стреляет женщина или мужчина с одного выстрела не угадать, но когда часами гонитесь друг за другом, обязательно понимаешь, женщина это или мужчина. Рассчитать действия, движения, методы маскировки мужчины намного легче, чем женщины.
В Гудаутах, на тренировках было легче обнаружить цель мужчину и условно уничтожить, чем женщину. К тому же существует женская интуиция и из всего этого прихожу к выводу — в Грузии женщину не убивала.
— О какой либо вашей жертве приходилось сожалеть?
— Да, однажды. Пошла с разведывательной группой, у них была информация, что с помощью миротворческого мандата ввезли запрещенное оружие на миротворческий пост Никози. Ребята зашли с леса, я в это время выбрала высоту и оттуда наблюдала за ними. Они возвращались, когда я заметила человека, который шел в их направлении, выстрелила, чтоб у разведки не возникло проблем. Это был знак для ребят, они поспешили, и мы скоро вернулись в Цхинвали.
На второй день разведчики сказали, что я застрелила 62-летнего старика, который искал в поле потерянную скотину. Но эта лирика не действует на меня, тогда огорчилась, что убила не безопасного человека, и сейчас с сожалением рассказываю, но это не значит, что это чувство и совесть не дают покоя. Я делаю то, что хочу, что доставляет удовольствие.
— Когда утолите чувство ненависти к грузинам?
— Никогда. К тому же это дело стало моей профессией, ничего другого нормально и не знаю… Солидно платят, и что главное, моя Лела ни в чем не нуждается.
— Лела знает о вашей профессии?
— Знает, что служу в армии по контракту, больше ничего не знает.
— Если узнает, что мать снайпер и людей убивает?
— Давайте о чем-нибудь другом говорить. Это будет проблемой, но и ее уладить смогу.
— Почему ребенку грузинское имя оставили?
— Во первых, восточное, иранское, а не грузинское, во вторых, если бы назвала Леной, что бы изменилось? Слила бы грузинскую кровь из ее жил? Верю, что имена называются не случайно, это была воля Божья, и осталось так, как назвала.
— Не приведи Господь, но если Россия вновь вторгнется в Грузию, «надеюсь» продолжите стрелять по грузинам из вашей винтовки…
— Да, этого точно обещаю, хотя никто у нас не спрашивает, начнется или нет война, это дело политиков.
— Получали приказ, убить какого-нибудь грузинского политика или иную известную персону?
— Это не мое дело. Этим киллеры занимаются. У меня конкретные задания боевых действий или спецоперации.
— Но известно, что у «ФСБ» есть специальная служба, которая имеет своих киллеров, вы ведь тоже подчиняетесь «ФСБ»?
— Нет, я не подчиняюсь «ФСБ». Я подчиняюсь полусекретному ведомству министерства обороны России, «ФСБ» контролирует всю страну и просто, кое-чему и я выучилась. Кое-какие собеседования и наблюдения я и в «ГРУ» прошла. Этот путь проходят все, кто берется за столь важное дело, как снайпер.
— И сегодня много невинных грузин гибнут в прилегающих к Цхинвали грузинских селах. И дня не пройдет, чтобы не убили или ранили полицейского или местного жителя и часто это результат работы снайпера. Вы замешаны в этом?
— Давайте не будем конкретизировать, я еще не уехала в Россию. Нахожусь не в Цхинвали, но в Самачабло и работаю. Откровенно говоря, мне все равно — хотите, всех грузин, которые умрут с сегодняшнего дня поблизости Цхинвали вешайте на меня.
— Почему согласились на интервью?
— Это мое первое и последнее интервью. У меня своя цель — первым долгом, надеюсь, что та «крыса» Сагирашвили прочтет это письмо и минимум оставшуюся жизнь проведет в страхе.
Во-вторых, я на русском языке прочитала ваши старые и новые публикации, видно, вы нормальный журналист. Знаю, что во время войны были в Гори и близлежащих к нему селах и своими глазами видели войну. Знаю, сказали, что вы первый журналист, который посмел и вошел в Ахалгори и Переви, и оттуда смогли вынести материал.
Сказали, что вошли украдкой и вышли украдкой, но какое это имеет значение, главное, не побоялись опасности. Я тоже такая натура, сорвиголова и поэтому согласилась на интервью. Ценю журналистов, особенно тех, кто не боится риска. Знаете, мы чем-то похожи друг на друга.
— Упаси Господь!
— Храни тебя Господь! Я сказала не в обиду.