Некоторое время назад издающаяся в Сухуми газета «Чегемская правда» опубликовала небольшую, но довольно впечатляющую статью. Некто Степан Коршунов с болью пишет о всеми покинутой, забытой, неухоженной могиле Юрия Воронова. Известно, что об ушедших следует говорить либо хорошее, либо ничего. Но в этом случае молчание стало бы неуважением к погибшим воинам — как абхазским, так и грузинским — а также к тысячам невинных мирных людей, ставших в Абхазии жертвами политики Воронова и ему подобных.
Я сказал «политика» и не ошибся, поскольку «выдающегося ученого-историка, археолога» Юрия Воронова автор статьи называет еще и политиком. Который, говоря словами Коршунова, не только «внес значительный вклад в науку, историю», но и, оказывается, прославил себя внесенной лептой в «великое дело Победы в Отечественной войне 1992-1993 гг.» и в «последующее становление» Абхазии.
«Этот настоящий патриот Абхазии положил на алтарь нашей победы свой благородный труд», — пишет автор, и это было бы смешно — коль не было бы столь грустно. На фоне сложившейся в Абхазии ситуации, когда русские жители региона не могут даже защитить свои имущественные права, Коршунов продолжает считать Абхазию «своей» (так думал и Воронов), упрямо повторяя: «наша Абхазия». Судя по фамилии, это русский человек, но не исключено, что скоро его запишут «абхазом» и он станет носителем фамилии «Коршунаа» (или еще что-то в этом роде). Ведь очень много сегодняшних абхазов — носителей фамилии с грузинской основой — в свое время «смогли» придать им абхазское звучание, добавив характерные абхазские окончания (напр., Карчава — Карчаа, Бигвава — Бигуаа и т.д.). Но это так, к слову — мы не придаем значения историческому происхождению фамилий. Хотя и легко объяснимо, почему определенная часть абхазов пытается переделать их именно таким образом.
Но вернемся к теме. Может, Коршунов не знает, что в Абхазии началась переоценка «ценностей», внедренных Владиславом Ардзинба?! Вот и удивляется, почему это Воронова не почтили «по заслугам». Показателем того, что сепаратистская идеология, которую годами вдалбливали в сознание абхазского общества, переживает трансформацию, является не только описанное Коршуновым неуважительное отношение к памяти Воронова, но и другие, происходящие сегодня в Абхазии процессы. К сожалению, в плане переоценки грузино-абхазской братоубийственной войны ничего позитивного не происходит. Но не так далек тот день, когда и «Отечественная война 1992-1993 гг.», и те, кто ее развязал — а одно из «почетных» мест среди них занимает как раз Юрий Воронов — будут названы своими именами.
В прошлом году я обратился через сайт «Клуба экспертов» с открытым письмом к Герою Абхазии Аслану Кобахия, предложив начать диалог по проблемам, мешающим урегулированию грузино-абхазских отношений. По правде говоря, не было особых надежд, что предметный диалог состоится. Но, как говорится, попытка — это половина успеха. Я попытался, но диалога не вышло. Однако я по сегодняшний день периодически публикую обещанные фактические материалы, чтобы доказать (вернее, напомнить) своему оппоненту, что заслуга в поражении грузин принадлежит не только абхазам.
В том открытом письме я напомнил г-ну Кобахия, когда именно появилась трещина в многовековом мирном сосуществовании грузин и абхазов, которую углубляли псевдоисторики, засылаемые со специальной миссией сначала царизмом, а затем большевистской Россией. Ему не понравилось, что, говоря о фальсификаторах истории Абхазии, я упомянул о «заслугах» в этом деле Юрия Воронова, известного спецслужбам под псевдонимом «Гениох» — о котором сам г-н Кобахия отзывается как о патриоте Абхазии. Но факт, как говорится, вещь упрямая. Все старые сотрудники Службы безопасности абхазской национальности должны хорошо помнить агента «Гениоха» и его «хозяина» Васева, в свое время командированного из России в Абхазию на должность заместителя председателя бывшего Комитета госбезопасности автономии.
Если бы не статья Коршунова, я не стал бы поднимать эта тему. Но мы посчитали нужным, чтобы абхазская общественность хотя бы от нас узнала (если пока еще не знает) о том, кто и зачем убил Юрия Воронова. А уж потом пусть сами делают выводы, почему громкое убийство «патриота Абхазии» так и не было расследовано должным образом.
Происшедшее в Сухуми убийство вице-премьера абхазского де-факто руководства Юрия Воронова 11 сентября 1995 года, как и другие произошедшие до этого в Абхазии теракты, сепаратисты традиционно связали с грузинскими спецслужбами. Это же утверждает «генпрокурор» сепаратистского режима Анри Джергения в интервью корреспонденту газеты «Правда-5» Игорю Ленскому, опубликованном в номере №6 от 9-16 февраля 1996 года под заголовком «За что был убит Юрий Воронов». В начале интервью Джергения описывает убийство, рассказывает о ходе операции по задержанию убийц — чеченских боевиков Ицлаева и Татаева. Он также называет организаторов убийства — гагрских криминалов братьев Цвижба, об участии которых стало известно после задержания чеченцев.
Отвечая на вопрос корреспондента о том, почему братья не были задержаны, Джергения пытается выдать желаемое за действительное, но его «версия» лишена всякой логики. По словам «генпрокурора», операция по задержанию Цвижба, в которой принимали участие объединенные силы абхазов и «миротворцев» с привлечением военных вертолетов продолжилась в Гагре, в доме разыскиваемых братьев, но арестовать их не удалось. Более того, оказывается, братьям Цвижба удалось на машине перебраться из Гагры в село Члоу Очамчирского района, где они находились в течение двух суток. После этого братья беспрепятственно продолжили путь и прибыли в село Речхи Гальского района. Со слов Джергения выясняется, что Цвижба якобы воспользовались телефонной связью с поста военизированной охраны Варднил-ГЭС и сообщили заказавшим теракт грузинам: «Все нормально, мы вышли к границе, переходим к вам». Таково краткое содержание этого интервью.
Легко догадаться, на что и на кого был рассчитан этот рассказ детективного жанра, в котором заказчиками убийства «творившего» в Абхазии русского историка названы грузинские спецслужбы. Но что же могла подумать та — пусть даже малая часть — читателей «Правды-5», которой знакомы только лишь географические названия городов Абхазии, после окончательного ознакомления с фантазиями «прокурора»? Во-первых, если на месте преступления находились одновременно и исполнители, и организаторы, то как случилось, что задержали одних лишь чеченцев, а братья Цвижба скрылись и той же ночью оказались в Гагре?! Во-вторых, если братья Цвижба после теракта собирались перебраться в Грузию, то почему же они бежали в обратном направлении – в Гагру, а не в направлении Гали, к своим «заказчикам»? Что касается звонка, сделанного из Варднил-ГЭС, то в то время такие звонки осуществлялись лишь через диспетчера «Сакэнерго» в Тбилиси — и это был единственный, однако связанный с огромными трудностями способ.
Теперь, что касается мотивов убийства Воронова.
Комитет Российской Федерации по машиностроению задолжал Сухумскому Физико-техническому институту (СФТИ) 3 миллиарда рублей. Премьер-министр правительства Ардзинбы — Г.Гагулия, путем различных махинаций сумел получить в Москве эти деньги. 2 миллиарда он присвоил, а один миллиард поместил в банк «ТИКО», принадлежащий хорошо известному нам, действовавшему в Москве сухумскому армянину Т. Цатуряну, который финансировал сепаратистское движение в Абхазии, позднее — ардзинбовский режим, а также партию Жириновского. Юрий Воронов, который в сепаратистском правительстве заведовал наукой и техникой, знал о том, что Гагулия получил эти 3 миллиарда, и примерно за десять дней до нападения потребовал вернуть деньги.
В разговоре также был затронут вопрос российской гуманитарной помощи, предназначенной русскому землячеству «Славянский дом», значительная часть которой, по распоряжению Гагулия, реализовывалась в Сочи и разных городах Краснодарского края. Беседа об упомянутом долге и вопросах дискриминации «русскоязычного» населения приобрела острый характер. Воронов пригрозил Гагулия с помощью своих московских «друзей» сделать все, чтобы дискредитировать его, если тот в кратчайшее время не вернет Абхазии 3 миллиарда рублей и не прекратит присваивать гуманитарные грузы. Понятно, что под «друзьями» Воронов подразумевал высокопоставленных лиц из спецслужб. Гагулия попытался успокоить Воронова, попросил никому ничего не говорить и обещал примерно в течение двух недель урегулировать все возникшие вопросы. А через десять дней Воронов был убит.
Юрий Воронов стал опасен не только для Гагулия, а для всего сепаратистского режима. У него часто были конфликты с самим Ардзинба, связанные с вопросами дискриминации русского населения. Он боролся с криминалом, который лежал в основе сепаратистского режима. Разочаровавшийся в политике, проводимой «вдохновителями» идеи независимой Абхазии, Воронов пытался найти рычаги воздействия на них, для чего решил принять участие в парламентских выборах в России и, по списку «Конгресса русских общин», баллотироваться в депутаты Государственного собрания. С этой целью он прописался в квартире своего брата в поселке Икша Московской области. Естественно, что для режима Ардзинба такие перспективы обиженного «патриота Абхазии» несли определенную опасность. Напрасно Воронов надеялся на «друзей» — теперь, исчерпав все свои возможности, он оказался для них лишним. Именно поэтому они и пальцем не пошевелили, чтобы защитить Юрия Воронова — в противном случае сепаратистский режим не осмелился бы избавиться от него столь легко. И, в любом случае, объективное расследование убийства Воронова должно было состояться.