Какая у народной дипломатии перспектива в вопросе урегулирования грузино-абхазского конфликта, какие настроения в абхазской общественности к Грузии, есть ли у абхазов боязнь ассимиляции с русскими, и насколько верна политика грузинской власти в отношении конфликтов, на эти вопросы «Интерпрессньюс» беседовал с писателем Гурамом Одишария.
Батоно Гурам, известно, что Вы несколько дней назад вернулись из Баку, где встречались с абхазскими и осетинскими писателями. Расскажите, пожалуйста, о проекте, который предусматривает совместную работу писателей Южного Кавказа.
В Баку были я и мой партнер Батал Кобахия. По нашей инициативе в 2003 году вышла книга «Время жить», объединившая написанные о войне произведения грузинских и абхазских писателей. Разумеется, в сборник не вошли все рассказы всех писателей: мы отобрали только те произведения, в которых не выражалась агрессия, и которые отражали войну, увиденную той или иной стороной: так и абхазы и грузины увидели конфликт глазами друг друга.
На Южном Кавказе литература всего пяти народов, и, конечно же, мы не имели права не включить в проект азербайджанских, армянских и осетинских писателей: мы не можем стоять спиной друг к другу. Этим мы достигаем того, чтобы живущие по соседству народы узнали, что является их болью, что беспокоит, что движет ими.
Такое начинание породило пространство диалога. В Абхазии перед войной был прерван диалог, и тут же выстрелила первая пуля, погибли люди. Это везде так: где люди не говорят друг с другом, начинают свистеть пули. Мы должны приступить к строительству мира путем диалога. И вот работа над этим сборником превратилась в процесс миротворчества: в 2003 году абхазские и осетинские писатели дважды приезжали в Тбилиси, абхазское телевидение посвятило книге превосходные, свободные от политики сюжеты и еще раз подчеркнуло одну из главнейших миссий литературы: защиту человека от опасности, войны, противостояния. Такие же репортажи подготовили бакинские и ереванские журналисты. В Тбилиси это начинание нашло свой путь: под редакторством Малхаза Харбедия произведения абхазских писателей были переведены на грузинский язык. Однако всему этому предшествовали годы большого труда: никто не даст собственное произведение для перевода и издания, если не достичь доверия автора. Беседа о книге «Время жить» состоялась и в Бельгии: в минувшем году представители Южного Кавказа собрались по вопросам конфликтов. На встрече известный армянский журналист Давид Петросян сказал, что его сын стоял снайпером в Карабахе, на границе. И сын известного азербайджанского профессора также оказался снайпером, который стоял у зоны конфликта с азербайджанской стороны. Оба читали книгу, сказали, что такие издания должны быть напечатаны во множестве. Все разделили это предложение, поэтому мы решили издавать данный альманах два раза в году и публиковать стихи, рассказы, работы художников, обозрения культурной жизни тех или иных народов.
Стало ли ваше партнерство с вашим абхазским другом Баталом Кобахия примером для писателей других противостоящих народов?
Действительно, нам постоянно говорили, вы же воюете, почему работаете вместе … Разумеется нам было трудно включить в этот проект азербайджанских и армянских творцов, но появилось доверие, потребность потепления отношений, и вот уже мы получаем материалы по электронной почте. Мы выбрали специальный редакционный совет, наняли профессионального редактора и понемногу выстраиваем дело. Через два месяца должен выйти первый номер альманаха.
Кто финансирует проект?
Нам помогает организация «International Alert»», действующая в Грузии уже 18 лет. Это объединение конфликтологов, которое является посредником с Евросоюзом и именно оттуда получает источник финансирования. Практически «Время жить» издается по финансированию Евросоюза.
Батоно Гурам, насколько знаю, последний раз в Сухуми Вы побывали в 2009 году. В нашей беседе до войны 2008 года Вы отметили, что миротворческий процесс между абхазами и грузинами все больше углублялся, и в обоих обществах интенсивно шло восстановление связей за счет народной дипломатии. Что изменила августовская война, какой отзыв последовал за ней среди ваших абхазских друзей, какая была ситуация в Сухуми два года назад?
Впервые в Сухуми я поехал в 2004 году. Не могу сказать, что тогда ко мне были агрессивно настроены, но помню, что в абхазской и осетинской общественности было большое опасение, что вооруженный конфликт вновь разгорится. Названий много, но у нас он все же называется «грузино-абхазским» конфликтом и это противостояние, к сожалению, стало хроническим, периодически взрывоопасным. Это крайне плохо. Если бы конфликт завершился 1992-1993 годами, ситуацию можно бы было легче уладить, но в 1998, 2001 годах бои возобновились, что свело на нет достигнутые народной дипломатией успехи. А 2008 год окончательно изменил многое, установил новую реальность: у границы стоят русские солдаты, Россия официально признала независимость Абхазии и Южной Осетии. В результате, когда я приехал в 2009 году абхазы говорили мне, что уже не боятся вооруженного противостояния с Грузией, так как их защищало российское вооружение. Однако, к счастью, два года назад я почувствовал, что отношение значительно лучше: я просил друзей пойти на рынок, и там вместе с абхазскими и русскими диалогами я во многих местах услышал и грузинскую речь. В Сухуми живет больше грузин, чем ожидалось, они подходили ко мне и говорили: я жена, родственник, друг абхаза и т.д. Не говоря о Гали, где проживает приблизительно 40 тысячи человек, а остальные перемещаются между Гали и Зугдиди, а также остальной Грузией.
Жаль, что наши общественности знают друг о друге с весьма большого расстояния, в основном через СМИ. А СМИ нередко способствуют популяризации стереотипов: все говорят, что абхазам грозит опасность вымирания. Эта проблема в действительности стоит, однако не так остро, как об этом передают СМИ. Так же происходит и с другой стороны: в Абхазии о Грузии постоянно передают негативное, власти используют СМИ как идеологический динамит и в глазах абхазов Грузия предстает, как опасная страна. Исходя из этого, и грузинская и абхазская общественность плавает в океане стереотипов, поскольку у нас не имеется альтернативной возможности перемещения и общения.
То есть грузинские СМИ не ищут путей народной дипломатии в отношении Абхазии?
Есть издания, которые более или менее сбалансировано и умеренно освещают процессы в Абхазии и грузино-абхазские отношения в общих чертах. Но в большей мере в телевизионном и печатном пространстве взято неправильное направление. Мне припоминается один факт: в Тбилиси приехала одна абхазская семья для того, чтобы сделать ребенку операцию, здесь больному сделали операцию и лечили бесплатно. А один из журналистов передал это дело так: грузинская сторона ребенку героя абхазов сделала операцию бесплатно, и это человек, который убил 400 грузин. Когда спросили, откуда знает, что этот человек убил 400 грузин, тот ответил, что прочитал на одном из сайтов будто в Абхазии не называют героем человека, кто убил меньше чем 400 грузин. Когда общественность «питается» такими непрофессиональными сайтами и сюжетами трудно говорить о том, чтобы найти хоть какой-то общий язык. Я просил одного своего друга в ходе подготовки сюжета не обострять внимания на какие-то факты, в противном случае у вернувшегося в Абхазию отца того больного ребенка создались бы проблемы, и он эту просьбу учел. СМИ, безусловно, должны работать над этими темами, однако есть вопросы, неразглашение которых принесет больше пользы народной дипломатии. Или сколько раз приходилось нам видеть: возьмут десять беженских детей, покажут кинофильм, раздадут сладости, и весь день смотрим на это по телевизору. Министр по делам беженцев и расселению выступает и говорит: сегодня мы десяти беженским детям показали фильм. Ну и что ж, если делаешь, делай это добро тихо, без шума. Мы ведь на Евангелии выросли и считаемся христианами?
Пытаются ли власти использовать народную дипломатию для урегулирования конфликта?
В отношении Абхазии их голос редко слышен. И не помню, кто в последний раз какое заявление сделал в связи с этим. Власти в основном перевели акцент на критику России. Несомненно, в урегулировании этого конфликта Россия могла исполнить огромную роль, однако не панацея и то, что добрососедские отношения с Россией уладят проблему Абхазии, главнейшее для меня, начать грузино-абхазский диалог.
Многие пишут, что после августовской войны 2008 года власти Грузии отказались от ответственности возвращения Абхазии и Южной Осетии, и вместо установления отношений с проживающими там людьми в основном принялись за критику России. Война дала возможность правящей команде сказать: вот мы пытались связаться с абхазами и осетинами, но Россия ответила на это захватом грузинской территории. Разделяете ли Вы это мнение?
С одной стороны есть учреждения, организации, есть крупные и мелкие чиновники, и делаются какие-то шаги, однако спрашивается, последуют ли за всем этим какие-либо реальные результаты?! Тем временем, следует учитывать, что это уже не тот конфликт, который был 5, 10, 15 лет назад. Более того, можно бы было избежать и противостояния 1992-1993 годов, если бы в наших общественностях были разумные предводители. И в прошлые века, в феодальную эпоху бывали напряжение, недопонимание, однако это обычно решалось путем переговоров и диалога. Этот конфликт уже стал походить на огонь, который из маленького костра превратился в огромный пожар и охватил лес. Наш конфликт вышел за рамки узкого масштаба и стал планетарного значения.
Существуют десятки концепций, на них потрачено огромное количество времени, человеческого труда и денег, но ни одна не работает, так как между сторонами нет доверия… К сожалению, для диалога пока никто пространства не оставляет. Может произойти таким образом, что большие государства в согласии с Грузией и Абхазией сформируют выгодные для обеих сторон конфликта условия, также могут быть подписаны такого рода документы, которые создадут основу для искоренения противостояния, но если люди по-прежнему будут смотреть друг на друга с ненавистью, подписанные документы останутся клочком бумаги. Пока я не вижу среду для того, чтобы народам было легко найти пути, ведущие друг к другу.
Между тем, в ваших книгах дается не один такой путь: ваши абхазские и грузинские герои легко находят общее. В рассказе «Племянник» пишете: «После окончания этой войны никто не будет счастлив — ни один человек, и не весь мир»… В другом месте Вы заявляете такое: «Война испытала каждого из нас… Как во все времена и везде, война проиграла и в Абхазии тоже»…
Война Абхазии не имела права на существование, однако история не любит лирики… Со дня появления танков я чувствовал, что мы оказались перед величайшей катастрофой, но опасность и страх были и раньше. Пройдя ужасы войны, я был обижен на всех, сердитую боль я переносил на лист бумаги, до того я писал только стихи и публиковал в Сухуми. Увиденное и испытанное нашло путь к читателю в книге «Перевал беженцев», изданной в 1993 году. После этого ко мне приходили беженцы, рассказывали свои истории. Однажды сухумские грузинки рассказали о смерти моего воспитанника Тенго Вадакария. Тенго был ни от мира сего, дивно рисовал. Во время войны не смог бросить рисунки. От огня страшных дней он защищал своего абхазского друга Вову, не давал грузинским мародерам (к сожалению много их было) убить его. После падения Сухуми оказывается, Вова сказал, что теперь он будет его защищать. И он действительно сказал абхазским бойцам: этот человек хранил меня от бед и не троньте его. Они пальцем не тронули Тенго, но абхазского и грузинского друзей предупредили, что через три-четыре дня в город войдут убийцы и не пощадят оставшегося в надежде на Вову молодого художника. К сожалению, так и произошло: говорить не хочу о национальности убийц, их и без того ненавидит вся Грузия. Они поставили к стенке Тенго а Вова заслонил его грудью, со словами: не убивайте, он хороший грузин. Как раз хороших грузин и надо убивать, плохие им самим не нужны, ответили те. Ничего убийцы не смогли сделать, Вова не отходил от Тенго. Под конец абхаз сказал, раз все равно не миновать смерти от ваших рук, убейте сначала меня. И те половину обоймы выпустили в Вову, а из другой половины расстреляли Тенго. Свидетелями этого трагического случая оказались укрывающиеся в подвале женщины, которые со всей остротой чувств рассказали мне эту историю. Тенго похоронили во дворе своего дома, под яблоневым деревом. Эта история целиком изменила мое отношение к трагедии Абхазии, я понял, что у войны были не только убийцы, но и спасители, личности, жертвующие собой ради других людей. Этот перелом отразился на моем творчестве: несколько лет я ищу подобные факты, люди сами тоже рассказывают истории самоотверженности…Поэтому я полагаю, что война в Абхазии сама себе нанесла поражение.
Много пишут и о том, что абхазская общественность опасается ассимиляции с русскими. Насколько имеют почву такие заявления? Видят ли абхазы опасность полного растворения в столь близких отношениях с Россией?
Этот страх на самом деле присутствует. Количество русских, приезжающих в Абхазию отдыхать год от года растет, почему бы и нет, их встречает превосходная природа и море, платят деньги сообразно сервису. Многие приезжают и от имени абхаза покупают землю. Абхазы старого поколения тревожатся, что молодые все меньше читают на родном языке, не могут познакомиться с творчеством абхазских писателей. Потому стараются каким-то образом препятствовать процессу ассимиляции: принимают законы и распоряжения, согласно которым нельзя работать в государственном ведомстве, если не умеешь читать и писать на абхазском языке и т.д. Так что, могу сказать, что у абхазов действительно есть боязнь ассимиляции.
В «Перевале беженцев» пишете, что Вы намного раньше ступили на тот сложный путь — перевал …
Разумеется, здесь речь идет о духовном перевале. В течение многих лет меня не покидало чувство большой опасности и страха. Пройдя через свист пуль и роковой для многих путь, в Тбилиси нас ожидали мрак, голод, пустота, нужда. Беда следовала за бедой. Почему-то думаю, что даже сейчас мы опять проходим по ледяному пути, где смерть в засаде…
И все же, как Вам представляется возвращение грузин в Абхазию?
Мы на самом деле не вернемся так, как это показано в популярном клипе: беженцы на старых машинах, с чемоданами времен второй мировой войны, с коврами…Многие известные телевизионные лица на мотоциклах, иномарках, чуть ли не на космических кораблях. Помните, наверное, я пишу в «Возвращении в Сухуми», что мы вернемся на машине, пароходе, самолете и т.д. После просмотра вышеупомянутого клипа многие обиделись на меня, звонили, спрашивали, как же ты так мог поступить Гурам, ты помог снять этот клип, в котором так пренебрежительно отнеслись к беженцам?! Между тем, никто мне не говорил, что собирались снимать клип об Абхазии, и, следовательно, никакого участия я не принимал. Стоит также отметить одно: нельзя награждать медалями и орденами Доблести певцов из-за нескольких фраз, прозвучавших в клипе …