Президент Саакашвили в настоящее время дает показания перед парламентской комиссии по изучению августовских событий.
Ниже приведены ключевые моменты показаний Саакашвили:
• Саакашвили – Г-н Паата (Давитаия), с вашего разрешения, я записал все ваши вопросы, и с разрешения комиссии сперва хочу сделать заявление и потом уже буду отвечать на вопросы. В первую очередь хочу приветствовать комиссию, и сказать, что это является четкой демонстрацией того, что Грузия продолжает идти по пути демократизации, это то, что происходит в Парламенте сегодня и в эти дни, это на самом деле исторический процесс и я имею честь быть частью этого процесса.
• Все мы вместе, наряду с моими многими друзьями, мы все создавали историю грузинского парламентаризма. Мы все вместе строили эти институты, но после того, как была принята новая Конституция, никогда президент, кроме ежегодного доклада, не приходил в Парламент.
• Тут в комиссии много представителей оппозиции, и я хочу вспомнить, что год назад – вы и мы – некоторые сидящие тут (в комиссии) люди сидели по различным, я не хочу сказать баррикад, но на самом деле вне здания и внутри здания. И нас разделяла почти непреодолимая пропасть. У нас есть серьезные различия между нами. Но, то что, мы смогли собраться в одном здании, в одной комнате, проводить дебаты, не соглашаться друг с другом до потери голоса, критиковать друг друга, иногда в жестких формах, но все это сделать в рамках грузинского Парламента и институций, это на самом деле большой шаг вперед.
• И я хочу сказать, что очень многие крупные страны (не смогли бы выдержать) агрессии такого масштаба, которая сегодня осуществляется против Грузии и агрессия продолжается, я хочу сказать об этом всем, мы и без этого знаем об этом, хочу сказать и тем иностранцам, которые иногда хотят позабыть то, что происходит, но недавно президент Польши четко напомнил всем европейским коллегам, в каком мы сегодня находимся в положении.
• В нескольких километрах от Тбилиси незаконно стоят оккупационные войска, которые открыто, бесстыдно осуществляют оккупацию территории суверенного государства, открыто угрожает его гражданам, с использованием вооруженных сил.
• В такой ситуации у многих стран был бы соблазн ужесточить политическую систему, заставить замолчать оппозицию, СМИ, проконтролировать экономику, но, то что мы все вместе договорились, что должно быть больше свободы СМИ, больше свободы слова, больше парламентской дискуссии, больше парламентских прав, продолжить судебные реформы, и наконец была создана эта комиссия, которая сама по себе является уникальной, это самый точный наш ответ, наш совместный ответ на эту агрессию.
• Нашим ответом на агрессию является больше демократии, больше открытости, больше гибкости, для того, чтобы всем показать, что наш иммунитет именно в этой свободе, хотя у демократической системы есть свои слабости, но есть и такая сила, которой наш противник не сможет воспользоваться против нас, и против нашего будущего.
• Поэтому, мы не избегали ни одного вопроса, члены правительства получили строгую инструкцию, отвечать на все. Я приветствую, что вы пригласили людей всех типов, выслушали мнения всякого типа, и многие мнения не совпадают друг с другом, есть и отличающиеся мнения, вы выслушали много правды и много лжи, но хочу выразить надежду, что ваше заключение будет объективным.
• Вопросов на самом деле много не только в Грузии, но и за ее пределами.
• И, очевидно, главный вопрос, который сегодня тревожит международное сообщество, заключается в том, осуществила ли Грузия боевые действия в начале августа для того, чтобы взять контроль над Цхинвали и над теми местами Южной Осетии, которые до того нами не контролировались. Этот вопрос является основным вопросов дебатов, в значительной степени, в результате той многомиллионной кампании, сотни миллионов долларов тратит наш противник для того, чтобы если его роль не будет «отбелена», и «ворон никогда не станет белым» (грузинская пословица) на самом деле, чтобы максимально очернить Грузию, или создать туманные цвета, чтобы человеку не было ясно, где правда, а где ложь. Для этого ведутся крупнейшие информационные кампании, а также подкуп различных людей, и нужно сказать, что эта кампания какой-то определенный результат в отношении определенных лиц имеет.
• Но, реально этот вопрос является попыткой отведения внимания от главных вопросов.
• Нигде ни я, ни члены правительства не говорили противоположного тому, потому, что вопрос стоит именно так, как будто мы этого отрицаем.
• Хочу сказать на этот вопрос, осуществили ли мы в начале августа военные действия для того, чтобы взять под контроль Цхинвали, и те места Южной Осетии, которые мы не контролировали, я и ранее открыто заявлял и сейчас заявляю: да, мы приняли решение провести военные действия в Цхинвальском регионе. Мы приняли это решение. Это было тяжелым решением, которое приняли бы любые демократические власти, несущие ответственность перед страной и нацией, для защиты безопасности своей родины и граждан.
• Это решение было неминуемым в связи с двумя основными обстоятельствами: 1. нам стало известно, что сотни танков российской армии, тяжелая техника, артиллерийские установки, и тысячи военных были подведены к грузино-российской границе, у Рокского тоннеля, и мы начали получать неопровержимые, подтвержденные разведывательные данные, и вы их видели, что они начали движение и пересекают государственную границу Грузии. Этот факт позже подтвердили мировые СМИ, опубликованы телефонные перехваты, изучено много материала, добытые из Интернета, из открытых источников, и от разведывательных источников, хотя нужно сказать, что информация открытых источников такая же убедительная, как и информация разведывательных информация, может иногда и более убедительная. И в это время факт вторжения в Грузию военной силы не смогла опровергнуть и не опровергал и сама Российская Федерация. За день до интервенции, 6 августа у нас убили миротворцев, я говорю за день до широкомасштабной интервенции, а так интервенция длилась на протяжении длительного времени, что было продолжением того насилия, которое имело место уже в начале месяца, в ту ночь, и в течение последующего дня продолжалась интенсивная бомбардировка контролируемых нами сел. И я хочу подчеркнуть, что это не были грузинские села, как их характеризируют, это были смешанны села, этнические грузины и этнические осетины, мы их никогда не различали, это те села, которые на протяжении многих лет контролировались властями Грузии, и там мы одинаково защищали и будем защищать людей каждого этнического происхождения, мы их одинаково любим и одинаково уважаем. Эти села подвергались интенсивному бомбовому обстрелу таким образом, что артиллерия противника располагалась в основном в Цхинвали, или на позициях, или вокруг позиций т.н. «российских миротворцев». Это между прочим было подтверждено самим (командующим российскими миротворцами Маратом) Кулахметовым. В таких условиях спрашивать нужно не о том, проводила ли Грузия военные действия в Цхинвальском регионе с той основной задачей, чтобы уничтожить огневые точки, откуда подвергались бомбардировке наши села. На эту тему не нужно задавать вопрос для того, чтобы ничего нет скрытного – мы на самом деле сделали именно так.
• Спрашивать нужно о том, какие демократические власти, какие власти, имеющие ответственность, поступили бы иначе в то время, как продолжалось уничтожение собственных граждан любого этнического происхождения в собственных домах агрессорами из чужой страны, и осуществлялся захват суверенной территории в результате интервенции вооруженных сил агрессивной страны.
• Никто не должен забывать, и это часто путают, что существует Грузия, существует Россия, и существует мол посередине какая-то территория Южной Осетии, или Абхазии. Это ведь не какая-нибудь безлюдная зона, которая никому не принадлежит. Это суверенная территория Грузии, признанной суверенной на международном уровне, большая часть которой всегда контролировалась центральными властями Грузии.
• Так, что мы воевали, чтобы отразить иностранную интервенцию, а не так, что как будто мы ворвались на свою территорию, потому, что невозможно, чтобы страна вторглась на свою собственную территорию. С соблюдением всех норм международного права мы воевали на своей земле, в своей собственной родине для защиты нашей страны. Ни один грузинский солдат и ноги не ставил на территории чужой страны.
• • Поэтому, главным, согласно чему должна оцениваться легитимность действий России, должно быть не то, попытались ли легитимно избранные демократические власти Грузии защитить безопасность собственных граждан на собственной земле, а то, какой ответ существует на следующие вопросы: Грузия была или Россия той стороной, которая проводила фактическую аннексию суверенной территории соседней страны? Грузия была или Россия, которая вышла из соглашения об обычных вооружениях на Кавказском фланге за год, в то время, когда Грузия оставалась частью этого договора, резко увеличила на Северном Кавказе количество военной силы, техники, бронетехники, вполне очевидно было, что это было намного больше, чем им требовалось хотя бы для проведения военных действия хотя бы в Чечне или в других северокавказских республиках. Вполне было очевидно, почему они вышли из этого договора. Какая страна пересекла танками и тысячами солдат границы соседнего демократического государства? Какая страна устраивала целую серию смертельных провокаций в течение месяцев и лет? Какая страна раздавала незаконно паспорта гражданам соседнего государства в нарушение нашей Конституции и их Конституции, чтобы потом по причине защиты якобы собственных граждан осуществить интервенцию. Какая страна отказалась от участия в мирных переговорах, которые были организованы Евросоюзом 24 июля и были организованы ОБСЕ 31 июля? Какая страна отказалась от мирного предложения министра иностранных дел Германии Штайнмайера? Кто попытался крыть свою хорошо организованную интервенцию тем обвинением, якобы в Цхинвали были уничтожены 2000 мирных граждан? Факт, который сразу же был опровергнут всеми международными организациями, всеми беспристрастными наблюдателями и потом самими же официальными властями России. Кто начал военные действия с тем подтекстом, якобы останавливал геноцид, кто начал и кто осуществил этническую чистку населения какой страны? Нарушая собственноручно подписанное соглашение о прекращении огня, какая страна отказалась оставлять территории, предусмотренные хотя бы первым этапом (соглашения о прекращении огня) и от допуска европейских наблюдателей в зону конфликта после того, как бои прекратились? Это и есть настоящие вопросы, которые нуждаются в ответах. И тот факт, что ни на один из этих вопросов нет ответа в пользу России, еще раз подчеркивает, с какой огромной и опасной агрессией мы и весь мир имеем дело. Насколько безальтернативными были те стратегические решения и тактические реагирования, которые были приняты нами в создавшейся тяжелой обстановке.
• Что касается вопроса о встрече (с Путиным) в феврале. Встреча в феврале с президентом Путиным, моя последняя встреча с президентом Путиным была тяжелой, потому, что он четко заявил нам, там были мы – я, г-н Давид Бакрадзе, г-н Григол Вашадзе (замминистра иностранных дел). Он (Путин) сказал, что у нас будут двусторонние отношения с Грузией, откроем авиасообщение, может подумаем о том, чтобы запустить ваши вина. Что касается спорной территории Южной Осетии и Абхазии – в отношении этих территорий мы ответим не вам, а ответим Западу, Америке, НАТО в связи с Косово, вы не нервничайте, вас это не касается, то что мы сделаем, это не будет направлено против вас, это будет нашей реакцией на них. Это было крайне циничное заявление. И когда мы вышли с этой встречи в очень тяжелом состоянии. Мы повторили много того, что говорили и раньше не раз, что мы готовы обсудить все спорные вопросы, что ничего не является неприкасаемым, кроме территориальной целостности Грузии, и по всем остальным вопросам мы абсолютно открыты для всякого диалога. Как было видно, Россия ничего подобного слышать не хотела. И когда мы вышли я спросил Давида Бакрадзе, и наверно ое подтвердит, не знаю может уже подтвердил, это была первой встречей Бакрадзе с Путиным, я же встречался с ним во множестве раз в прошлом, и я спросил у Дато (Бакрадзе), какое у него возникло впечатление? И он сказал, что впечатления очень тяжелые, как видно он угрожает нам войной. Слово в слово. И я сказал, что к сожалению и у меня такое впечатление примерно.
• Далее вы упомянули о встрече с Медведевым в июне. На эту встречу я отправился с большими надеждами, что мы имеем дело на самом деле с новым президентом России, который, как и я, почти в те же годы закончил также юридический факультет, который, во всяком случае, из открытых источников известно, что он не служил в КГБ, и это мы посчитали положительным фактором для нахождения общего языка, который заявлял, что очень любит современную музыку, современный стиль жизни, который умеет улыбаться и оставлял впечатление открытого человека по телевидению, и поэтому я встретился с ним с большим удовольствием. Хочу сказать, что встреча была, с точки зрения климата, с его стороны немного лучше, чем я привык к таким встречам (ранее). Он сказал, что мы готовы обсудить все вопросы на новой встрече, деталей там мы не затрагивали. Предложил в ближайшее время провести встречу. И в целом сказал, что мы хотим улучшения отношений каким-нибудь образом. После этого я вышел оттуда с положительными эмоциями, мы написали сразу ему письмо с очень смелыми предложениями, и об этом могу рассказать позже, если пожелаете. И мы с нетерпением ждали ответа. Ответ они направили г-ну Григолу Вашадзе, который присутствует здесь (на заседании), и он (Вашадзе) позвонил мне и сказал, что ответ очень разочарующий. После этого я видел Медведева в Астане, в связи с юбилеем Астаны, в Казахстане. И я спросил его на счет судьбы нашей встречи, потому что до этого у меня была телефонная беседа, в ходе которой я не смогу получить ответа на этот вопрос, и он сказал, что наверно сейчас не время для встречи, пока фундаментально не измениться ситуация между Грузией и Россией. На что я ответил, что встреча имеет смысл в любом случае, потому что вот так, без разговора ситуация еще больше может ухудшиться, и мы находимся без того в сложной ситуации. Но, к сожалению по поводу той встречи он там же четко заявил мне об отказе. У меня возникло впечатление, что после июньской встречи, в основном центре принятия решения в России, наверно его упрекнули за предложение этой встречи, или может была какая-нибудь другая задумка, но во всяком случае его риторика уже в июле в Астане очень отличалась от того, какую я слышал хотя бы в июне, которая может и не была идеальной, но хоть на что-то была похожа. Между прочим, об этом я и раньше говорил, что это было в Астане в ходе неформальной встречи, и Назарбаев повернулся ко мне после этого диалога с Медведевым сказал, что я никогда не видел тебя в таком плохом настроении, что с тобой случилось, видимо мне не удалось скрыть это, так как пытаюсь всегда быть открытым и коммуникабельным в ходе таких встреч. Вот таким было положение в связи с этой встречей.
• Параллельно этому, вам известно, что было осуществлено множество провокаций в наш адрес, были осуществлены правовые акты, и были осуществлены конкретные военные действия. Была также очень плохая риторика, как СМИ, так и от должностных лиц в нашем отношении.
• Моя последняя попытка связаться с президентом Медведевым перед войной была 6-го вечером. 6-го вечером, когда ситуация очень осложнилась, первый, кому я позвонил, президенту Медведеву, во всяком случае, я попытался дозвониться, и ответом от их МИДа, с помощью которого мы обычно связываемся, было следующее – ситуация пока не созрела, пока рано проводить разговор между президентами. Президенты пусть поговорят позже. И этим ограничивался их ответ. Далее вам известно, что 8-го, 9-го, 10-го я постоянно пытался связаться или с Медведевым или Путиным. Потом, сами русские различными источниками передавали нам, чтобы позвонить, но когда я звонил они не отвечали. Такую игру мы потом видели много раз. На моих глазах президента Саркози, когда он находился в Тбилиси, на протяжении длительного времени не связывали с президентом Медведевым по различным причинам. Очевидно это является частью их дипломатической игры, что-то в виде вазанйско-монгольской игры, некоторые элементы бюрократии которой они очевидно сохранили.
• Паата Давитаия – Считаете ли вы, что ваше личное агрессивное отношение к России, которое активно было видно в вашей риторике, сделало невозможным урегулирование российско-грузинских отношений. Я бы привел один пример этой риторики – почему вы назвали тогдашнего президента России Путина «Лилипутиным», может это вызвало момент агрессии?
• Михаил Саакашвили – г-н Паата (Давитаия), вы сами слышали, что я назвал его так, как вы сказали? Где-нибудь услышали?
• Паата Давитаия – Этот вопрос я задаю потому, что от общества мы получили такой вопрос, что вы назвали его (Путина) таким образом…
• Михаил Саакашвили – в обществе много чего может распространяться. Но я хочу подчеркнуть, что никогда, ни при каких обстоятельствах, ни при личной встрече, ни во время публичных выступлений, ни во время беседы с другими лидерами или гражданами нашей страны или других стран. Я всегда подчеркнуто уважительно относился к ним, и никогда не наносил ни такое оскорбление и ни какое-нибудь другое грубое выражение не использовал в отношении какого-нибудь из лидеров России. Это был мой принцип действия. И не только до войны, если вы наблюдали, даже после войны, несмотря на то, что у меня были причины для озлобления.. и вы наверно знаете, в последнее время Канцелярия президента Саркози, какие эпитеты и какие угрозы были адресованы нам со стороны российских лидеров, какие только термины не были использованы в наш адрес. Про меня они снимали несколько очень интересных сюжетов, которые они широко тиражировали через свои СМИ. Несмотря на это мы никогда не использовали в их адрес какие-либо плохие термины. Это раз. И второе – я не делал этого не потому, что кого-нибудь из них я очень люблю, или наоборот, что в их отношении мною движет что-то другое. Я всегда считал, что эти отношения не являются частными отношениями. Это отношения между государствами. Мы обязаны, мы обречены были на то, чтобы уладить эти отношения. Более того, скажу, что мой первый настрой, когда я прибыл в Москву, вы упомянули нынешнюю встречу, но я говорю о первой встрече в 2004 г. – у меня было внутреннее побуждение к тому, хочу этим поделиться с вами, что я хотел, чтобы Путин мне понравился, не как отдельный индивид, а как партнер президент. Все мои инстинкты диктовали мне, что было бы хорошо иметь хорошие отношения, основанные на взаимном доверии, такое сделать мне удалось со многими лидерами мира. Вам известно, что со многими мировыми лидерами, президентом Бушем, европейскими лидерами, у меня простые, довольно фамильярные отношения, но и там мы не позволяем себе излишней фамильярности. К сожалению в случае с Россией, из-за отсутствия с их стороны такого желания, я думаю, что главное, с чем было связано отсутствие этого желания, это то, что нас не рассматривают равноправными партнерами. Они не рассматривали нас, как отдельного игрока, считали, что мы являемся частью какой-то широкой конспирации против них. К сожалению, нам не удалось установить с ними отношения такого типа. Несмотря на это я хочу сказать, что те мифы, которые распространяются, что из-за личностных отношения накалились наши отношения, я думаю, что это распространено теми людьми, которые не желают увидеть фундаментальные проблемы в отношениях. Хочу напомнить, если кого-то нынешние власти ненавидели больше чем меня, это мой предшественник, президент Шеварднадзе, которого на всяких формальных и неформальных встречах они украшали всякими эпитетами, даже такими, которые нам никогда ни на язык, ни на ум не придет. Во время Шеварднадзе они подвергли впервые бомбардировке Грузию несколько раз, первым актом, когда Путин пришел на службу на должность исполняющего обязанности президента, было отключение газа Грузии, и последним актом президента Клинтона, пока он ушел (с должности), он позвонил Путину и попросил включить газ. Это было во время президентства Эдуарда Шеварднадзе в Грузии. Так, что отношения накалились значительно раньше. Там были фундаментальные различия, а не несоответствие личностей.
• Мы никогда никого не просили зажечь «зеленый свет», и тем более этого света мы в глаза не видели;
• Мы объясняли нашим западным партнерам: начались массированные нападения на наших граждан, массированные взрывы, что было равносильно красной линией для нас, мы просили их: пожалуйста, поговорите с Россией, мы говорили всем о том, что ситуация была очень напряженной
• Поэтому приехал Солана, Штайнмайер, Конолиза Райс – к сожалению это международное вмешательство запоздало, и не настолько интенсивным, чтобы предотвратить это противостояние;
• Война началась не в августе, война в широком понимании началась годами раньше, в августе Россия решила перевести войну в активную фазу;
• Нашей целью было восстановление территориальной целостности, в том числе и в условиях широкомасштабного, благонастроенного нейтралитета, но это не получается;
• Ответ американцев состоял в том, чтобы максимально сдержаться, и не поддаваться на провокации;
• Несмотря на угрозы России, страна все равно не ждала широкомасштабной интервенции – в последний раз Россия осуществляла агрессию в Афганистане и в Чехословакии. Это было главным противоречием;
• Некоторые из нас до конца все равно не верили, и я также вхожу список этих некоторых;
• Может мы опоздали с реакцией. Пока до конца не перепроверили, и на самом деле не столкнулись с тем фактом, что происходит то, что невозможно представить;
• Фундаментально изменился мировой порядок, то, что сделала Россия, было горячим проявлением холодной войны. Я не обвиняю наших друзей, что они до конца не верили в то, что это могло произойти, что произошло;
• Наверно где-то глубоко в сердце должен верить, что Россия сделала бы это. Не верила в это ни Меркел, ни американцы, ни те лидеры, с которыми я связывался 7 августа;
• Эти провокации не начинались ни 6 ни 7 августа, это история многих лет;
• Эскалация началась в начале августа, может это носило какой-то провокационный характер, который мог бы погаснуть;
• Я вместе с семьей находился на отдыхе за границей. Впервые за пять лет я позволил себе отдохнуть вместе с семьей;
• В этой ситуации я вернулся. Я отменил свой визит в Пекин на открытие Олимпийских игр [вечером 7 августа], где собрались все мировые лидеры, и где я должен был увидеть Путина, Буша, Саркози;
• Сначала мой план был таким, что я должен был отправиться в Пекин утром, но по нескольким наши селам открыли огонь; у нас был выбор, или сесть в самолет или остаться в Грузии;
• Было несколько факторов, в связи с чем России война нужна была в августе: в августе самый низкий уровень рек, самая хорошая летная погода; в мае им наверно пришлось отказаться от таких планов потому, что весь месяц лил дождь;
• Все свои провокации русские спланировали и осуществили в августе, обе войны в Чечне начались в августе;
• Несколькими днями раньше я слышал заявление командующего российскими Сухопутными войсками о том, что Грузия намеревается начать войну во время олимпиады;
• Самым опасным и рискованным для нас был август, но сроки были практически подобраны идеально. Путин прилетел раньше всех из Пекина, наверно так было запланировано;
• Курортный сезон провалился не только в Абхазии, но и в Сочи;
• Если Россия не желала войны, что мы могли предложить Абхазии, но все это было тщетно;
• В августе все мировые лидеры отдыхали. Президент США в августе был в Пекине; Таким образом, это было наилучшим временем для огромного государства для осуществления его темных целей;
• Вся российская пресса писала, что война была неизбежна;
• Решение по Грузии в Москве было принято в 2001-2002 гг., а решение о проведении военной операции было принято после Косово и перед бухарестским саммитом;
• Далее Саакашвили спросили, почему Грузия официально не отменила российскую миротворческую операции. Он ответил: как только мы отменили бы миротворческий мандат, все бы сказали, что грузны являются инициаторами осложнения. Этот вопрос мы рассматривали с нашими западными партнерами, задавали вопросы по поводу их замены международными форматами; по поводу замены миротворческих форматов у нас был прогресс, и именно поэтому Россия начала ускорять события;
• Грузия всегда следовала правилам миротворческого мандата. Следовать международным правилам было правильной тактикой;
• Далее Саакашвили спросили, с кем проходили власти Грузии консультацию до начала военной операции. Саакашвили ответил: решение принимаем мы сами, и ни от кого не ждем разрешений;
• Первым, с кем я связался, был президент Медведев; Вторым был – Попов (спецпредставитель МИДа России), который не удосужился на ответить, несмотря на то находился в Тбилиси;
• 7 августа ситуация очень обострилась. Поэтому вечером я начал связываться со всеми друзьями: в позвонил Адамкусу (президенту Литвы), Качинскому (президенту Польши), министру иностранных дел Швеции Бильдту и Схефферу (генеральному секретарю НАТО). Я сказал, что ситуация очень сложная. Мне также известно, что министр иностранных дел Эка Ткешелашвили связалась с представителями госдепартамента США;
• Все удивились, что в отношении Цхинвали ситуация усложнилась, так как все ждали ухудшения ситуации в отношении Абхазии, так как Кодори у русских стоял в горле;
• Я несколько раз побывал в Гори, 9-го я бы в Зугдиди, также я не выходил с прямого эфира международных телеканалов. Я на самом деле не был зол ни на кого, и нашим партнерам понадобилось время, чтобы выяснить ситуацию; но в этом им помогли сами русские. Но, для нас время было очень ценным;
• Русские 8 августа передали нам через американцев – нашей целью является полное уничтожение Грузии. Вам известно, что Саркози распространил также и другие более колоритные детали, лично в отношении ко мне что собиралось сделать российское руководство;
• Наконец, активное вмешательство международного содружества резко ограничило действия России;
• Перед нами стояла пропагандистская машина авторитарной страны; Они сохранили традицию пропагандисткой машины советского типа; Даже при голодоморе работала эта машина; тогда New York Times писала, что там (на Украине) голода не было;
• На спящий город Цхинвали напали грузины – классическая гебельсовская пропаганда. К сожалению и сегодня есть, в том числе и в демократических странах журналисты, которые это освещают;
• Все взрослые мужчины, которые проживали в Цхинвали, зарплату получали из России, и они все держали оружие. В Цхинвали была построена база;
• В тот период, когда мы вошли в Цхинвали, это был хорошо укрепленный, опустевший от основного населения, милитаризованный военный пункт – военная база;
• 2 августа началась эвакуация. МВД заявило, что это могло быть пропагандистским трюком, но когда они перепроверили информацию, оказалось, что на самом деле была произведена беспрецедентная эвакуация Цхинвальского населения. Когда они вывели население, этим освободили путь военной технике;
• Если бы мы подоспели за пару дней до этого, может столько силы и не вошло бы (из России). Уже 7 августа было осуществлено нападение на Авневи;
• 6 августа ко мне пришел Давид Кезерашвили (министр обороны), умолял меня, чтобы артиллерия открыла огонь, чтобы спасти села. Я взял на себя эту тяжелую ответственность;
• (Командующий российскими миротворцами) Кулахметов посоветовал принять решение о прекращении огня. И я впервые за свою жизнь принял совет от генерала;
• В 10 часов вечера возобновилась бомбардировка сел, находящихся под нашим контролем;
• Когда мы все вместе оценили ситуацию, я отдал приказ Генштабу: подавить огневые точки, остановить продвижение российской техники и сделать все для спасения мирного населения, в том числе и наших сограждан этнических осетин;
• На данном этапе у нас реально был выбор между плохим и худшим. Это был мой первый самый тяжелый выбор;
• У нас была напряженность в мае, но как только в июне ситуация немного успокоилась, я дал им (представителям властей Грузии) возможность отдохнуть, так как во время олимпиады я не ожидал обострения со стороны России;
• В тот момент концентрация населения в селах было большим, чем в Цхинвали. Без прохождения через Цхинвали вывести население сел было невозможно, без подавления там огневых точек;
• Основная масса населения была выведена по объездному пути;
• Заявление Курашвили (руководителя штаба по миротворческим операциям ВС Грузии — по восстановлению конституционного порядка) было полнейшей глупостью. У этого человека не было никакого мандата для того, чтобы сделать такое заявление. Когда все это началось, он сделал заявление, чтобы показать себя. Это было использовано нашим противником. Это было грубейшей ошибкой. Восстановление конституционного порядка – это термин для Чечни, которым мы не пользуемся;
• Грузинская армия, вместе с сотнями тысяч вышедших на улицы Тбилиси людьми, спасли страну, спасла страну;