«Очень многие зарубежные фонды не захотели работать в стране, которая частично признана — и Россией, и другими», — говорит заместитель председателя абхазской НПО «Центр гуманитарных программ» (ЦГП) Арда Инал-ипа. Она рассказала о ситуации в этой сфере в интервью сухумской газете «Республика Абхазия», которое посвящено изменению отношения западных фондов к Абхазии после российско-грузинской войны и признания независимости оккупированных регионов Грузии со стороны РФ.
В частности, по данным Инал-ипа, из партнеров ее организации приостановил финансирование абхазских проектов фонд Генриха Бёлля. В то время как лондонские «Consiliation Resources» и «International Alert» не прекращали работу с Абхазией «ни на секунду». Она объяснила эту ситуацию тем, что «немецкое правительство занимает более жесткую позицию по отношению к Абхазии, а британское – более тонкую и гибкую», и у британских организаций «всегда был сбалансированный подход к решению политических вопросов».
Арда Инал-ипа отмечает, что «в Британии и раньше говорили о том, о чем сейчас говорит Европа, — о вовлечении Абхазии в европейские проекты и европейскую деятельность. Но Грузия предложила другую стратегию, согласно которой все контакты с Абхазией должны фиксироваться в их министерстве реинтеграции» и Евросоюз «фактически» пошел навстречу Тбилиси.
Замглавы ЦГП говорит, что «после войны в Южной Осетии многие зарубежные организации обрушились на Россию, приняли постулат о том, что Южная Осетия и Абхазия «оккупированы» и что в «оккупированных» республиках они работать не будут. Представители американской международной организации, которая называется «Спасти детей», уехали… буквально на второй день после… признания Российской Федерацией. Ушел из Абхазии и фонд Наумана».
Объяснение этой ситуации Инал-ипа видит в том, что «некоторые организации пошли за грузинским видением ситуации, мол, это «оккупированная территория». Многие не сами решали этот вопрос, а их правительства решили прекратить их деятельность в Абхазии». Что касается абхазских неправительственных организаций, то сейчас в оккупированном регионе насчитывается десяток активно действующих НПО, и у молодых организаций «есть проблемы с финансированием».
Арда Инал-ипа ожидает от европейских организаций «поддержки идеи сотрудничества с Европой, вовлечения Абхазии в европейские инициативы и проекты», которые позволят абхазской молодежи учиться в европейских центрах, проектов в сфере культуры, реставрации и консервации памятников, а также «в области развития демократических институтов, и в области международной деизоляции Абхазии». Однако замглавы ЦГП следует укоренившейся в среде абхазского «гражданского общества» практике и перекладывает всю ответственность и инициативу на Европу, делая вид, что не существует фундаментальных проблем, связанных в поднятыми ею вопросами.
В частности, в вопросе демократизации абхазские НПО за полтора десятка лет даже внутри себя не продемонстрировали никакого прогресса в отношении понимания фундаментальных прав человека, на основе которых должны решаться вопросы возвращения беженцев и определение статуса Абхазии. А в вопросе деизоляции г-жа Инал-ипа игнорирует политический контроль и зависимость от спецслужб, что проявилось после «Революции роз» в Грузии – когда произошло резкое и одностороннее свертывание контактов, и представители абхазских НПО фактически прекратили ездить в Тбилиси. Фактически, абхазские НПО остаются типичными представителями тоталитарного этнократического общества, обслуживающими сугубо его политические и иные интересы — отличие лишь в уровне владения принятой на Западе риторикой, посредством которой происходит спекулирование демократическими ценностями и гуманитарными принципами.