«Провокаторы еще больше активизировались, когда убедились, что Правительство бросило грузин в Абхазии на произвол судьбы. Участились гонения грузин, избиения, даже убийства. Отношения стали напряженными, вчерашние братья превратились в кровных врагов, люди перестали ходить друг к другу, помогать в горе и радости, даже здороваться. В некоторых школах рвали и сжигали грузинские книги…
Цель одна – отделение Абхазской АССР от Грузии. Граница Грузинской СССР пройдет не по реке Псоу, у села Леселидзе, а по реке Ингури, возле Зугдиди.
ВОТ ЧТО НАС ЖДЕТ ЗАВТРА!…
Мы еще раз спрашиваем Правительство Грузии: сможет оно остановить эти процессы и нормализовать жизнь?»
Это отрывок из письма гагринских грузин за подписью 324 человек, направленного в апреле 1980 года руководству Грузии, Академии наук и ВУЗам Грузии. Письмо – крик о помощи: уступчивая, а по сути предательская политика тогдашнего руководства Грузии во главе с Э. Шеварднадзе привела к тому, что обстановка в Автономной Республике, временно затихшая после выступлений сепаратистов в 1978 году, вновь стала обостряться. В грузинской историографии этот вопрос по сей день остается малоизученным, вдобавок, в нынешней Абхазии события того времени трактуют в нужном сепаратистам свете, поэтому считаем необходимым уделить внимание этому периоду.
9 мая 1980 г. в 35-ю годовщину победы в ВОВ в Гагра проводили мероприятия, посвященные 18-й армии и ее командующему генерал-полковнику Константину Леселидзе: чествовали ветеранов, возлагали цветы к памятникам и обелискам, вспоминали не вернувшихся с фронта.
В с. Бзыбь зоны г.Гагра была открыта мемориальная доска в честь воинов, в числе которых был упомянут и бывший командарм К. Леселидзе: событие по всем меркам не только безобидное, но и призванное объединить людей разных национальностей. Однако сепаратисты по-своему отреагировали на этот факт: 1 июля возле обелиска появился другой, надпись на котором гласила, что в этих местах происходили бои Красной армии и киаразовцев против грузинских меньшевиков. Выходка была провокационной: получалось, что грузинских меньшевиков приравняли к фашистам, либо целая армия во главе с Героем Советского Союза К. Леселидзе была ничем по-сравнению с «Киаразом». Разрешение на установление доски никто не выдавал, ее самовольно смонтировал местный житель, 35-летний преподаватель бзыбской средней школы №1 Левантий (Лева) Гицба – человек, придерживающийся антигрузинских взглядов еще со студенческой скамьи. Вялым требованиям местных властей убрать доску Гицба не подчинился (надо отметить, что на националистический выпад грузины не поддались и ответных действий не предпринимали, впоследствии обелиск остался на том же месте), но на этом его антигрузинская деятельность не закончилась.
5 июля все в том же селе Бзыбь состоялся сход абхазского населения под лозунгами «В чьих руках ты, несчастная Абхазия?!», «Куда ведут тебя, многострадальная Абхазия?!», в числе организаторов, проклинавших «грузинских меньшевиков» и «последователей Берия» (весьма интересное смешение) был и Л. Гицба. На этот раз ему помогал житель г. Гудаута 56-летний Иван Тыркба, который выполнял функции секретаря схода. Всего выступило 13 человек. Участники митинга не пожалели сил и вылили на Грузию и грузин ушат грязи, обвинив во всех смертных грехах. Л. Гицба заранее составил и, как председательствующий, перед собравшимися зачитал проект постановления схода, содержащий в себе требование выхода Абхазии из состава Грузии. Вслед за Гагра начал бурлить Очамчирский район, в селе Мокви попытались организовать аналогичный сход, но людей удалось убедить не идти на поводу у провокаторов.
Впоследствии бюро Абхазского обкома КПГ будет констатировать: «Изучение всех обстоятельств, приводивших к подобным массовым нарушениям общественного порядка, имевшим место и ранее, показало, что при организации и проведении сходов в определенной степени использовались такие недозволенные методы, как угрозы, принуждение, распространение мнения, что неявка на сбор означает «предательство», неверность нации и т.д.».
Следует отметить, что Гицба, Тыркба и многие другие участвующие в этой и иных антигрузинских акциях были далеко не первыми скрипками сепаратистского движения. Подлинные заводилы мутили воду в автономии издалека, предпочитая не рисковать, а манипулировать деятелями, не скрывающими своих антигрузинских настроений. Отголоски этой темы мы находим в автобиографии Звида Гамсахурдия, где он приводит содержание беседы, состоявшейся в бытность его диссидентом в начале 1981 года в Комитете госбезопасности ГССР:
« – …На каком основании взваливаете всю вину на Москву за происшествия в Абхазии? Не клевета ли это?
– Там говорится об определенных кругах Москвы, а не о всей Москве. Кроме этого, это является мнением всего общества, а не только отдельных лиц. Известно, что Гицба и Кехир-ипа (абхазские лидеры) имеют тесную связь с московским писателем Г.Гулиа (сотрудник московской «Лит.Газеты») и получают через него инструкции от высокопоставленных официальных лиц, например от М.Суслова, которого в Абхазии называют «богом абхазцев»…
– … Может быть хотите, чтобы в Абхазии началось кровопролитие? – кричит Кварцхава.
– Я не боюсь никаких статей, поскольку, повторяю, я не совершаю ничего противозаконного. А справедливая критика должностных лиц у нас допущена конституцией. Что касается кровопролития в Абхазии, то оно поистине может начаться, если некоторые официальные лица по- прежнему будут натравлять тамошних абхазских сепаратистов на грузин. Там уже убито несколько ни в чем не повинных людей грузинской национальности на почве национальной розни. Все это имеет целью присоединение Абхазии к России…».
Спустя месяц после сходки в селе Бзыбь, брожение переместилось в город. По инициативе Гицба 11 августа в гудаутском Доме культуры состоялся еще один сход. На это раз Тыркба был членом президиума и составил проект постановления в поддержку решения бзыбского схода. Вновь в отношении грузин были выдвинуты беспочвенные обвинения, вновь потребовали отделения Абхазии от Грузии.
Дело стало принимать серьезный оборот. 8 сентября Л. Гицба был задержан, во время обыска из его дома были изъяты протоколы сходов и проекты постановлений. Оставшийся на свободе подельник Гицба – Тыркба немедленно развил бурную деятельность по освобождению товарища: у гагрского горкома в тот же день собралась толпа, Тыркба выкрикивал требования немедленно отпустить Гицба, призывал не расходиться до освобождения последнего. Из протокола заседания бюро Абхазского обкома КП Грузии: «Среди собравшихся находились лица в нетрезвом состоянии, нарушавшие общественный порядок, не подчинявшиеся представителям милиции; из толпы раздавались провокационные, подстрекательские призывы. Особенно активно вел себя член КПСС Шамугия В.И. – секретарь комитета комсомола Бзыбского ЭДСК. Поскольку собравшиеся игнорировали неоднократные предложения представителей власти прекратить нарушение общественного порядка и разойтись, было принято решение об их удалении силами милиции, что и было исполнено». Единственное, чего добились митингующие – собственного ареста. Вместе с Тыркба задержали еще пять человек: В.И. Шамугия, В.Д. Гривапш, М.М. Айба, Г.Т. Харазия и В.А. Барциц. Последующие попытки провести сходки в селах Бзыбь и Лыхны были пресечены.
А ведь всего это можно было избежать. Хотелось бы привести выписку из «Информации тов. Маршания о событиях в Абхазии» от 20 июля 1980 г.: «… Когда такие события становятся предметом партийного обсуждения, почему-то, к сожалению, берется на вооружение формула «не надо обострять положение». Почему мы действуем по этому принципу? Ведь из-за этой безпринципности обстановка не улучшается, и пока нет никаких гарантий, что дела пойдут к лучшему. Смысл формулы «не надо обострять положение» фактически сводится к тому, что ставится запрет истинным коммунистам высказывать мнение в адрес примкнувших к народу элементов, не применяются никакие меры, и они получают полную свободу действий.
Я уже не раз в своих выступлениях на пленумах и активах 1973, 1974, 1978 гг. говорил о том, что позиция всепрощенства в прошлом и настоящем по отношению к зарвавшимся элементам, к какой-либо национальности они ни принадлежали, создала и создает в республике условия, в которых питательная почва для воспроизводства подобных явлений не истощается, а напротив, обогащается и расширяется».
Л. Гицба и И. Тыркба проходили по одному уголовному делу, которое рассмотрел Верховный Суд ГССР. На процессе, шедшедшем с 11 по 16 марта 1981 года, суд не смог отрицать тот факт, что Гицба и Тыркба были настроены националистически и имели перед собой цель «возбуждение национальной вражды между абхазским и грузинским населением». Однако приговор оказался довольно мягким: подсудимые были признаны виновными в разжигании межнациональной вражды и нарушении общественного порядка, но отделались условными сроками в 3 и 2 года соответственно, освободившись в зале суда. Для грузинских партийных бонз главной ценностью и мерилом продолжала оставаться оценка союзного центра, от которой зависело их благосостояние и дальнейшая карьера. Власть предержащие предпочитали не выносить сор из избы, и несмотря на то, что сепаратистские настроения были уделом кучки проходимцев, ценой несправедливых уступок достигали временной разрядки, не задумываясь о возможных последствиях для страны и народа.